Ветер гнал по небу рваные облака. На меня взирала больным мутным глазом слепая желтоватая луна. Деревья стонали и скрипели, роняя последние чудом не опавшие пожухлые листья на припорошенную снегом грязь дороги.
Плащ мокрыми тяжёлыми крыльями хлопал за спиной. Сырой ветер пробирался под куртку.
Старая сумрачная церковь. Кладбище. За его оградой угадывался новый холмик, приваленный сверху валуном.
Вот как упокоилась ты, княгиня моя...
Я спешился и подошёл к могиле. Камень был пуст, ничто не могло поведать о том, кто тут лежит. Но я знал. Чувствовал.
...И вот я стою над раскрытой чёрной пастью могилы. Я вижу и не вижу, что сделали с тобой. Я знаю, как хоронят самоубийц по румынским традициям. Но я вижу, будто бы ты просто спишь.
Я осторожно достал тебя, то, что от тебя осталось, из ямы и завернул в свой плащ. Бережно, как спящего ребёнка, унёс тебя подальше отсюда, от этой серой, тяжёлой, хмурой церкви, от этой промёрзшей ямы. В лес, на маленькую полянку, где ты летом собирала цветы и учила меня слушать шёпот ветра в листьях.
Тут я похоронил тебя, устроив на подстилке из лапника, укутав своим плащом. Долго просидел рядом с тобой, не двигаясь, вперив невидящий взгляд в лесную чащу, слушая вой волков.
А когда забрезжил рассвет я уехал...
И потом долго молился в той старой пустой церкви.
Молился о тебе..о твоём покое.